Забежала ко мне «поздороваться» давняя клиентка, сказала, что она из офиса турфирмы только что, который парой этажей ниже находится… И вижу, как она сияет, радостная, и я уже стала радоваться за неё, за то, что у неё все хорошо, как она выпалила:
— C мужем развожусь, дети с ним остаются…
Я удивилась, мягко говоря. Просто когда она у меня была в последний раз, а на тот момент это года два прошло, она наоборот — очень страдала из-за того, что муж собирался от неё уходить. И что означает вот это: «Дети с ним остаются»?
— Что случилось, Анна? Впервые вижу, чтобы люди так радовались, говоря о таком…
— Да вы еще молодая, глупая, ничего не понимаете.
(На самом деле, она на несколько лет старше меня, но спасибо за комплимент).
А она продолжает:
— Я Бога обрела, понимаете? А мои «домашние» мне «врагами» стали, как в Евангелии написано. Не сразу, но накинулись на меня… Верить мешают.
— Погодите. Что значит, верить мешают? Вы баптистской стали? К Свидетелям Иеговы ушли?
— Храни Господь! – Она перекрестилась. – Никаких сект! Наша православная церковь, храм на улице… (Она назвала улицу).
— Ничего не понимаю.
— Это трудно понять. Вам пока не дано. Я пытаюсь пост соблюдать, а они мясо требуют, особенно муж. А у меня — не сто рук, чтобы всем готовить отдельно… У меня после работы времени и так не хватает. А мне надо духовно развиваться, понимаете? Я и так много времени потеряла. Могу не успеть.
— Куда?
— Спастись могу не успеть…
Я слушала её, и мне казалось, что у неё поехала крыша, в прямом смысле. Она любила своих детей, переживала, что из-за конфликтов с мужем, они и так, с детства, травмированы. Но когда у них всё стало налаживаться – она не выглядела такой счастливой и радостной… Я не могла себе объяснить, почему всё это казалось очень неестественным, то есть неправильным.
— Разве это нормальная семья? А? – спрашивала она. – Мать верующей стала, а они мне мрак такой устроили. Это бесы в них сидят, чтобы мне мешать. Я устала. Я больше так не хочу. Пусть живут – как хотят, а я ухожу. Путевку себе в Иерусалим купила. По святым местам погуляю.
— Анна, это ведь ваши родные дети. А если муж опять куролесить начнет? Что с ними будет?
— Я буду их навещать. Прослежу всё. Ладно, дорогая моя, храни тебя Господь, я ухожу.
И она ушла. А я не могла успокоиться. Я уважаю верующих людей, со многими из них знакома, и считаю их замечательными, но никогда таких ещё не видела.
И тут… можете меня упрекать, но я взяла телефон, набрала номер моего одноклассника, который стал священником.
— Костя, тут такое дело. Прости, не Костя, а батюшка. Или отец Константин, да. Старая привычка. Не могу забыть, как под утро, на выпускном, тебя на мое платье вырва… Прости! Не буду вспоминать. Тут такое дело.
И я стала рассказывать ему историю Анны. Очень скоро он меня перебил:
— Да, я всё понял. К сожалению, такое часто случается с новоначальными. Подробности не нужны. Я понял, о чем ты.
— И что делать с этим? И нужно ли?
— Нужно. Потом ведь она снова придет уже к тебе, а не в церковь, и станет плакать, что обманулась, что была словно не в себе… А мы ещё и плохими окажемся. В какой храм она ходит?
Я назвала улицу.
— Переговорю с настоятелем, не волнуйся. Он её быстро с лестницы спустит. Анна зовут? В Иерусалим собралась… Хорошо, что не сразу в монастырь, я и такое видел.
— Э… Не надо её с лестницы! Пусть мозги только на место вернет.
Отец Константин басовито расхохотался.
— Ты не поняла. Они начитаются святых отцов, про монахов, и давай стараться жить по-монашески, в миру. Сразу их на подвиги великие тянет. Слишком быстро пытаются по «лестнице» на небеса взобраться. Поэтому, чем раньше придержишь их, столкнешь с этой лестницы, тем лучше для них. А то их бесы подкараулят, и… Тут нельзя спешить, на этом пути. А новоначальные некоторые пытаются разогнаться, как паровозы. Поняла?
— Почти. Попридержите её, ладно? Я просто её хорошо знаю. Жалко будет, если разрушит все.
— Не волнуйся. Пока!
— Погоди…
— Что?
— А как правильно? Как ей надо себя вести? Если она неожиданно верующей стала?
— Еще больше любить — и мужа, и детей, да и всех людей надо ей постепенно учиться любить. Мир и добро нести. А не погружать семью во мрак, да ещё и обвинять их в этом. Так вот правильно. Это – самое главное. Пока! У меня служба скоро…
— Пока.
Ту-ту-ту… Короткие гудки.
Да, недели через полторы она снова ко мне зашла. Сдавала путевку. Её неестественная радость куда-то подевалась. Она сказала, что чуть было не наломала дров, что бесы её тащили не туда, а отец Афанасий – настоятель, почувствовал это, распознал, и провел с ней долгую духовную беседу. И даже стал её духовником, дабы контролировать «всякую дурь».
— Приходи к нам, — сказала она. – Вы, психологи, все одно ничего в людях ничего не понимаете. Никакой помощи от вас! А священники — на расстоянии все ощущают.
А я и не обиделась. Мне стало радостно. За её детей – особенно. За них, почему-то всегда больше переживаешь, чем за взрослых.
